Как и предшествовавшие ему мужи апостольские, Ириней, епископ Лионский, рассматривал пророческий дар как проявившийся в еврейском Писании. Основное понимание роли пророка остается таким же, а именно как глашатая, который провозглашает весть о Мессии. Однако если мужи апостольские и Новый Завет включали провозглашение апостолами вести о Христе в проявления пророческого дара, то Ириней в своем труде «Против ересей» (Adversus Haereses ) ограничивал пророческий дар только теми, кто предсказывал пришествие Христа (Ер. 4.20.5). Таким образом, для Иринея пророки были прошлым. Хотя у апостолов был Божественный дар вдохновения, поскольку они свидетельствовали об Иисусе как о Мессии, Ириней не называет их пророками. Иоанн Креститель являлся примером разделения, которое он проводит между этими духовными дарами пророков и апостолов. Если пророки предсказывали пришествие Христа, апостолы видели и свидетельствовали об этом. Иоанн Креститель был переходным моментом, поскольку он и предсказывал, и свидетельствовал об Иисусе. Согласно Иринею, именно поэтому Иисус называет его «больше пророка», поскольку [Писание утверждает] «прежде апостолы, второе пророки (1 Кор. 12:28); все же от Одного и Того же Бога» (Ер. 3.11. 4). Это значит, что духовный дар пророчества не проявляется в странствующих про-поведниках, потому что христиане (церковь) сейчас провозглашают то, что уже было предсказано пророками и апостолами, что записано в Писании. ДпП 277.1
Исходя из этой предпосылки, наносился сокрушительный удар по заявлениям тех, кто в послеапостольский период называл себя пророком или кто был вдохновлен свыше. Маркион, валентинианцы, гностики, монтани- сты и другие были обличаемы Иринеем. Его главный аргумент против этих «суетных и невежественных и кроме того дерзких” лжепророков, которые «отметают дар Духа”, заключался в том, что было только четыре истинных свидетеля Иисуса Христа (четыре написанных Евангелия), не меньше (Маркион) и не больше (гностики, валентинианцы, монтанисты) (Ер. 3.11.9). Следуя этой логике, его аргументация ограничивала дар пророчества вре менем Нового Завета. Его последний аргумент против тех, кто претендовал на обладание даром пророчества, был в том, чтобы привязать истину к апостолам. Христианское правило веры находилось в тех церквах, которые сохраняли апостольскую преемственность через своих епископов. ДпП 277.2
«Истинное познание есть учение Апостолов, и изначальное устройство Церкви во всем мире, и признак Тела Христова, состоящий в преемстве епископов, которым те (Апостолы) передали сущую повсюду Церковь; и она во всей полноте дошла до нас с неподдельным соблюдением Писаний, не принимая ни прибавления, ни убавления: здесь чтение (Писаний) без искажения и правильное и тщательное, безопасное и чуждое богохульства истолкование Писаний и превосходный дар любви, который драгоценнее познания, и славнее пророчества, и превосходнее всех других даров [Божьих]» (Ер. 4.33.8; курсив добавлен). ДпП 278.1
Ссылка на монтанистов и другие группы, которые утверждали, что имеют Духа Божьего, показывает, что существовали христиане, которые верили в присутствие пророчества, подобно мужам апостольским. Вопрос, который решался Иринеем и далее Киприаном, был в том, чтобы определить его правомерность как Божественного. И их ответ был ясным: «Ибо где церковь, там и Дух Божий; и где Дух Божий, там Церковь” (Ер. 3.24.1). Однако группы, которые обличал Ириней, также заявляли о том же авторитете и использовали то же самое основополагающее Писание. Почва спора затем стала герменевтической, касающейся принципов интерпретации (экзегеза). Ириней, Киприан и позднее Ориген озвучили то, что станет католической (вселенской) христианской верой в отношении Духа пророчества, что «правильное толкование может находиться только там, где хранится истинная христианская вера и учение, то есть в церкви» 17J.N.D. KeLLy, Early Christian Doctrines (New York: Harper and Row, 1978), 40. Келли поясняет, что в этот период, близкий к смерти апостолов, установление истины явно ассоциировалось с ними, так как они были теми, кто лично учился у Иисуса. Но поскольку другие группы также утверждали, что имеют связь с Иисусом, то почва спора была герменевтической. «По этой причине верная экзегеза была прерогативой церкви, где в неприкосновенном виде сохранялись апостольские традиции или учения, которые были ключом к Писанию” (с. 38; курсив добавлен).. Эккле- сиологический принцип определения верного духа приводил к таким вопросам, как «что такое церковь?», «кто ее составляет?». Ириней и позднее Киприан дали ортодоксальный ответ: церковь - это каждая община, где апостолы установили руководителя и научили словам Иисуса. «И это служит самым полным доказательством, что одна и та же животворная вера сохранялась в церкви от апостолов доныне и предана в истинном виде» (Ер. 3.3.3) 18Более подробно об Иринее и церкви как сосредоточении истины см. Mary Ann Donovan, One Right Reading? A Guide to Irenaeus (CoLLegeville, Minn.: Liturgical Press, 1997). См. особенно обзор на с. 93, 94.. ДпП 278.2
После Иринея на протяжении Средних веков концепция пророков для большинства христианских мыслителей была делом прошлого 19.. Хотя этого явно и не утверждается, но такое впечатление создается ограниченным использованием слов, связанных с пророчеством (например, пророчество, пророк, провидец) в сравнении с мужами апостольскими. Когда они используют их, то это прежде всего положительная ссылка на еврейское Писание или негативный контекст (лжепророк), ярлык, наклеиваемый на современников, которые заявляют о том, что имеют Божественную весть (истину) вне апостольской традиции, содержащейся в церкви. Но даже и это использование является скупым и общим. Позиция Иринея и Киприана стала общепринятой. Подтверждением этого является единственная ссылка на пророка у Петра Ломбардского в «Сентенциях», книга 4, где он разъясняет таинства и служения церкви под заголовком «Об учении о знамениях». Цитируя труд Исидоры Севильской (умерла в 636 г.) об этимологии слов, Ломбардский (умер в 1160 г.) ссылается на пророка как на провидца: «Провидец (лат. Vates) называется так из-за силы ума, и значение слова порой означает священника, порой пророка, порой поэта” (Distinction XXIV. 18 [148]) 20.. Краткость и туманность этой ссылки говорят за себя. То, что «Сентенции» Ломбардского стали учебником по богословию в период позднего Средневековья и до Реформации, является знаменательным. Это подытоживает, каким было христианское учение в это время и до него. ДпП 279.1
Такая позиция игнорирования возможности современных странствующих пророков и ограничения Божественного авторитета как имеющегося только внутри церкви является только подтверждением уже высказанного ранее Иринеем, на что содержались намеки в Пастыре Ермы и Ди- дахе. Епископы стали наделяться большим влиянием, считалось, что это «обилие Духа”, тогда как вне церкви была духовная пустыня. Это создало ситуацию, когда руководство стало недосягаемо для обличения и исправления. Иными словами, после подчинения Божественного пророческого голоса надлежащим образом избранным епископам, кажется, Бог стал не нужен со Своим словом обличения извне, поскольку церковь была совершенной, утвержденной в истине. Так считалось в главном течении христианства. Но не все видели положение именно таким. ДпП 280.1